«Облака на земле» вышли в прокат — поэма о жизни хлопкоробов Синьцзяна в документальном формате.

Много месяцев погружённой съёмки, отказ от любого закадрового текста, без интервью, почти без прямых кадров с участниками — в обширных хлопковых полях уезда Ават в Синьцзяне фильм «Облака на земле» с помощью «прозрачной» камеры сплёл несценарную «жизненную эпопею» о настоящей земле и людях.



7 мая документальный фильм «Облака на земле» официально вышел в прокат по всей стране. Картина, следуя эстетике предельной достоверности, направляет объектив на две обычные семьи хлопкоробов — Эркина и Чжао Цяна, демонстрируя через цикл выращивания и сбора хлопка — «облаков на земле» — простую и глубокую эмоциональную ткань жизни сельских семей в Синьцзяне.
«Мы хотим быть максимально “прозрачными”, — говорит режиссёр Лю Гуоюй, — хотя “как только включается камера, возникает субъективность автора”, мы старались свести её к минимуму». В интервью агентству «Синьхуа» режиссёр, специализирующаяся на документальном кино, призналась, что, по-настоящему погрузившись в местную жизнь, почувствовала, что именно она — жизнь, люди, чувства между ними и их связь с землёй — и есть главная сила притяжения. Она надеется, что через камеру ей удалось запечатлеть настоящую жизнь, эмоционально созвучную любому человеку.



Попытки такой «прозрачной» визуальной записи начались с выбора материала. Уезд Ават был выбран потому, что он славится длинноволокнистым хлопком — здесь выращивают как машинособираемый хлопок на равнине, так и собираемый вручную длинноволокнистый сорт, благодаря чему съёмка получилась многоплановой. Две семьи, Эркина и Чжао Цяна, стали «нетипичными образцами» в этом хлопковом крае. По словам Лю Гуоюй, обе семьи относятся к среднему доходному уровню, и в конечном итоге внимание привлекли именно их семейные отношения.
Фильм «Облака на земле» начинается с безмузыкального напева уйгурской народной песни, которую исполняет жена Эркина в хлопковом поле, и выстраивает двойной нарратив — «хлопковая линия» и «эмоциональная линия». Распыление дефолианта на поле становится временной и физической осью повествования, а весь процесс — от обработки хлопка дронами до ручного и механического сбора, от определения цены до упаковки и продажи — тесно переплетается с жизнью и чувствами двух семей.
Следуя концепции подлинного документального наблюдения, фильм отказался от традиционного закадрового текста и интервью, применяя наблюдательный стиль съёмки. Камера погружается в повседневную жизнь хлопкоробов, почти «прозрачно» фиксируя труд, чувства и выбор, стоящие перед двумя семьями.



Создатели фильма через многочисленные сцены из повседневной жизни создают трёхмерное представление о реальности. Детали, такие как процесс приготовления лепёшек в доме Эркина, импровизированные песни и танцы на уйгурской свадьбе, ежедневные разговоры хлопкоробов за столом — эти моменты повседневной жизни не только демонстрируют местные традиции, но и восстанавливают подлинное состояние бытия.



Съёмочная группа находилась с двумя семьями в течение нескольких месяцев, с раннего утра во дворе и до поздней ночи на хлопковом поле, постепенно камера стала «четвёртой стеной» в их жизни. «Прозрачная» съёмка без вмешательства дала ценное и искреннее изображение. Например, шёпот сестёр Барны перед сном, тревога Гуан Сяо Янь, когда Чжао Цянь получил травму — все эти повседневные моменты сохранили свою естественную эмоциональную насыщенность и были полностью представлены перед «забытой камерой». Это сделало документальный фильм особенно ценным.
Лю Гуоюй рассказала, что во время съёмок большая часть разговора в семье Эркина велась на уйгурском языке, и съёмочная группа вначале не могла его понять. Она призналась, что они пытались пригласить переводчика на съёмки, но это оказало заметное влияние на «прозрачность» съёмки, и поэтому «многие разговоры просто были сняты как есть». Часто они не понимали, о чём шла речь, но чувствовали, что что-то было по-настоящему искреннее. «На самом деле, чувства между людьми — это то, что всегда можно почувствовать».
Лю Гуоюй до сих пор помнит свои ощущения, когда в первый раз услышала песню: «Когда они с дочерью собирали хлопок в поле, мать вдруг начала напевать. В её слегка хриплом голосе была такое трение с землёй, что это было невероятно трогательно».
И как оказалось, именно такая документальная эстетика позволяет зрителям буквально «войти» в атмосферу песчаных бурь и утренней росы Авата.
Свидетелями, но не вмешиваясь, — так объясняет Лю Гуоюй, что съёмочная группа, работая с огромным объёмом материалов, собранных «прозрачной» съёмкой, несколько раз пересматривала весь исходный материал, проявляя терпение в выборе окончательного содержания. Например, один разговор, который изначально казался лишним, в десятый раз пересмотра может стать ключевым звеном в эмоциональной цепи. Сюжет, сосредоточенный на процессе труда, в ходе многократного редактирования приобрёл более насыщенную эмоциональную глубину.
«Облака на земле» параллельно документируют реальную жизнь двух обычных семей хлопкоробов за определённый период времени. Эти семьи не пересекаются в фильме ни разу.
Как сказала дочь Эркина Барна на премьере фильма в Авате: «Самый большой смысл этого фильма — это запись нашей настоящей жизни». Стремясь к почти упрямой подлинности, «Облака на земле» фиксируют в складках повседневной жизни хлопкоробов Синьцзяна тепло и поэзию жизни. В этом произведении, где нет героев, конфликтов и конечного результата, белые пятна, оставленные самой жизнью, создают пространство для открытых размышлений, приглашая зрителей продолжать наблюдать за этой землёй.
Также на той премьере Эркин и семья Чжао Цяня встретились впервые. Два семейства, связанные «облаками на земле», пожали друг другу руки и договорились встретиться снова.